Ответ на статью Сергея Зубарева «Капкан христианской апологетики».

Мне хотелось бы снова ответить Сергею, потому что кое-что показалось недоговоренным. Его статья написана в мягком тоне, в ней нет вызывающих выпадов: вы мне докажите — тогда я поверю! Заодно я поделюсь своей реакцией на комментарии к моей статье. Читая по утрам новые материалы «Ахиллы», иногда я мысленно беседую с их авторами, что позволяет мне завтракать в приятной компании. Этот сайт хорош тем, что открыт разным мнениям, дает высказаться тем, кто «за» Церковь и «против». Другие православные интернет-ресурсы тенденциозны, там правда закрывается глянцем, а решение задачи подгоняется под результат. Беда современных христиан в том, что они постоянно выносят свои суждения по тем или иным вопросам, а нужно не оценивать действительность, а пытаться ее понять. Потому что, оценивая мир, человек возвышается над ним. А высокомерие еще никому не открывало истину. «Ахилла» отражает мир и людей такими, какие они есть, поэтому я говорила и говорю: за ним — будущее.

Осмыслить человеческую боль — не значит ее оправдать. Боль оправдать невозможно, против нее протестует каждая клетка человеческого тела. Страдание нельзя считать нормой, наоборот, оно говорит о некоем повреждении. Что-то в мире пошло не так. В раю путь к духовному совершенству не был связан с мучениями. Он сопровождался радостью и не угнетал. «Плодитесь и размножайтесь», «возделывайте и храните землю» — это не сложно, если роды не приносят боль, и на земле не произрастают терния и волчцы, и не нужно бороться со стихией, чтобы выжить.

После грехопадения произошел колоссальный сбой, и изменились принципы бытия. Вот, например, если бы Бог оставил Адама и Еву в раю, разве могли бы они испытывать там прежнее блаженство? Они начали бы ссориться друг с другом, ломать деревья, губить животных. Сейчас мы видим, что весной из-под снега показывается много мусора — консервных банок, пластика, битого стекла, так что на велосипедной прогулке легко ненароком проколоть шину. Природа носит на себе отблески райской красоты, почему же ее так испортили? Когда у человека в душе — ад, он распространяет его и вокруг. А как избавиться от ада? Ад не уничтожить проповедями и внушениями. До сих пор висят всюду плакаты: «Берегите природу, мать вашу». Но они не приносят никакой пользы. Ад не пресечь наказаниями. Штрафы за нанесение вреда окружающей среде только ограничивают зло, но не приводят к его осознанному исправлению. Единственный способ, который реально меняет человека — заставить его пролить пот над своим «клочком земли», пережить тяготы, помучиться из-за ошибок. Спасение происходит через крест.

Христос сошел в ад и его уничтожил, но этому предшествовала Голгофа. Вот и человек путем своей Голгофы освобождается от личного ада. У Глеба Горбовского есть такие строки:

В этом мире, где был ты рождён,

всяк к чему-либо пригвождён.

Мать — к ребёнку. К портрету — стена.

А к Земле пригвоздилась Луна.

К рюмке — пьяница. К песне — слова.

К неуклюжим плечам — голова.

Птица — к воздуху. Умный — к уму.

Я к себе пригвождён самому.

Лист опавший пришпилен к ежу.

Сладострастный убивец — к ножу.

Астроном — к неоткрытой звезде.

Лёд на Севере — к тихой воде.

Кум-палач — к топору и хлысту…

А Христос пригвождён — ко кресту.

Христианство иногда упрекают в ограничении свободы — всякие там правила и посты, добровольное рабство. Но часто бывает в жизни: если человек не пригвожден ко кресту, то к какой-нибудь страсти. Достаточно бегло взглянуть на земную историю, чтобы понять: грехи людей — это не что-то мелкое, сродни насморку, тут требуется серьезное хирургическое вмешательство.

Однако страдания — не только преграда злу, они еще способны пробуждать добро. Например, как понять других страдающих, если не пострадаешь сам? Да, можно развить в себе хорошие свойства, просто помогая ближним. Но глубинное перерождение души происходит только под влиянием сильных потрясений.

Тут можно возразить: если страдания спасительны, то они должны посылаться Богом в основном злодеям для вразумления. А мы видим, что злодеи, наоборот, сами причиняют муки невинным жертвам. И есть очень много случаев, когда страдания не делают людей лучше, а ломают и ожесточают. На войне происходит не только геройство, но и подлость.

Само по себе перенесение страданий не может никого спасти. Все дело — в реакции на них человека. Если Бог их дает, Он ждет ответа. И ответ этот, как правило, бывает, потому что люди — разумные существа, они так или иначе осмысляют происходящее с ними и определяют, как им себя вести. А вот ждать ответа от того, в ком совесть давно уснула, видимо, бесполезно. Поэтому злодеи и не терпят никаких бедствий.

Страдание — не только психотерапевтическое средство, оно переводит в иную реальность, ставит человека в ситуацию, когда ему открываются одновременно двери рая и преисподней. Нужно сделать только шаг, чтобы оказаться либо там, либо там. Вдруг оказываешься перед выбором: сказать Богу «да» или «нет», принять или взбунтоваться. Этот выбор под силу даже маленькому ребенку. Страдание разделяет людей на тех, кто справа от Христа, и тех, кто слева.

Поймали фашисты жителя деревни и пытают: выдавай партизан! Он принимает решение: выдавать или нет. И если он все-таки выдает, это случилось потому, что он больше не мог терпеть боль? Не было на это внутренних ресурсов? Или они были, но он не воспользовался ими и прежде времени сдался? Видел ли Бог сердце этого человека, когда посылал ему испытание? Действительно ли предательство – единственный возможный для него поступок? Почему одни люди в таких ситуациях предают, а другие нет?

Если проследить судьбы самоубийц, то часто бросается в глаза: у них был выход, кроме того, чтобы накинуть себе на шею веревку. Иногда судьба настойчиво и явно вкладывала им в руки спасательный круг, но они его раз за разом отбрасывали. Иногда время страданий для них должно было скоро закончиться, потерпеть оставалось совсем немного, и произошел бы перелом, жизнь изменилась бы к лучшему. Но они не разглядели этого и не дождались. В моих словах нет обличающих интонаций, дескать, сами виноваты. Просто не стоит недооценивать человеческую свободу.

Вот две сестры Цветаевы – Марина и Анастасия. Обе пережили много горя – смерть ребенка, аресты близких, гонения, непризнанность, голод. Сестры в детстве росли и воспитывались вместе, жизненные невзгоды перенесли примерно одинаковые, Анастасии досталось даже больше — она прошла сталинские лагеря. Но Марина не выдержала и повесилась, а Анастасия дожила до глубокой старости. Старость у нее оказалась спокойной и обеспеченной. Анастасия была окружена почетом, ее труды издавались, она пользовалась писательскими льготами и еще получила славу вместо своей сестры. Такое же будущее ждало Марину. Но в ссылке в Елабуге она покончила с собой. Это объясняется недостатком природной крепости духа? Или личным выбором человека, от которого и зависит стойкость к ударам судьбы?

Есть много примеров, когда трудные обстоятельства жизни не меняют человека к лучшему, а уродуют или губят. Дети из семей алкоголиков часто сами начинают пить спиртное и оказываются в тюрьме. Из своей среды выбиваются лишь гениальные одиночки. Но личностный рост – это не только преображение уголовника в инженера или врача. Это когда заключенный, кочуя с этапа на этап, вдруг проникся жалостью к сокамернику и заступился за него, когда другие над ним издевались. Или когда проститутке потребовалась пересадка почки, а ее подруга, коллега по ремеслу, пришла в больницу ее навестить и предложила отдать свою. У самых падших людей случаются иногда порывы благородства, которые и ведут к духовному возрастанию. Чем в более мрачной обстановке приходится людям жить, тем тяжелей совершать добрые поступки, и тем они в очах Божьих драгоценней, хотя могут быть абсолютно незаметны со стороны. Важен не масштаб дела, а та степень самоотверженности, с которой оно совершается, как это видно из истории о двух лептах вдовицы.

Афганистан в эпоху правления талибов можно назвать очагом насилия, жестокости, нищеты, где ощущалась полная безысходность. Там не воровали, не грабили только потому, что ничего было грабить и воровать. Человеческая жизнь обесценилась до предела, могли убить только за случайно брошенный косой взгляд. Можно ли говорить о каком-то милосердии в такой среде? А вот эпизод из фильма «Усама», вполне реалистичный. Мать переодела свою дочь в мальчика, чтобы та могла устроиться на работу, ведь женщинам работать было запрещено. Один беспризорный подросток случайно это заметил и стал их шантажировать, требуя деньги. Но прошло время и что-то дрогнуло у него в сердце. Он перестал думать о своей выгоде и начал ту девочку защищать, в некоторых ситуациях даже с риском для самого себя. Люди всегда люди, и нельзя считать, что предельная концентрация зла в какой-то точке планеты делает невозможным светлые порывы их душ. Да, это не глобальный мировоззренческий поворот, но «в малом ты был верен, над многим тебя поставлю, войди в радость Господина твоего». Иногда и от ада можно избавиться всего лишь луковкой, поданной нищему.

Но говорят: «Почему Бог не уничтожит злодеев? Почему не принесет нам в дар идеальный мир, а подсовывает какой-то полуфабрикат?» Во-первых, люди когда-то уже получили рай, совершенное место обитания, и чем это закончилось — известно. Во-вторых, мало пресечь действия злодеев. Ведь плохие поступки – только вершки, корни их скрываются глубоко в душе. Раньше я думала о фашистах, что зверства творили только зомбированные члены СС, а простые немецкие солдаты не опускались до этого, шли воевать подневольно, подчиняясь присяге. Но вот переписка этих простых солдат с родными. «Русское население заслуживает только уничтожения». «Их надо истребить, всех до единого». «Мы умеем быть безжалостными». «Такой отвратительный сброд живет на этой земле». «Тут не увидишь мало-мальски умного лица. Сплошная дичь, забитость, ни дать ни взять — дебилы».

Но самое чудесное — одно письмо немецкой женщины своему мужу на Восточный фронт. Фрау жалуется, что русская работница повесилась у нее в сарае. И это очень некстати, ведь пора убирать хлеб! Какая русская оказалась неблагодарная, к ней были так добры – кормили, поили и даже подарили передник! Поясняется причина самоубийства – работницу изнасиловал живший с ней в сарае немецкий батрак. Хозяйка удивлена: «Я думала, для такой дряни — честь, если немец ею не брезгует». Заканчивается послание трогательной просьбой: «У меня и так нервы не в порядке, а здесь еще такое зрелище! Пожалей меня, дорогой!»

Ну вот как можно после такого обвинять Бога во Второй Мировой войне? Даже если бы Он вмешался в ход истории и вывел бы из строя все вражеские танки, в немецком обществе все равно продолжало бы жить презрение к низшим расам. Как можно убрать ненависть из души человека и сохранить при этом его личную идентичность? Если эта ненависть – его собственный выбор, если он согласен с ним и не хочет меняться? Волшебно подействовать на него, чтобы он однажды утром проснулся добрым и таким бы оставался всю жизнь? И, минуя Страшный суд, после смерти сразу бы оказался в раю? А зачем тогда вообще рождаться на земле, может, сразу забрать всех людей в Царствие Небесное? Не похоже ли это вынужденное «стояние в добре» на блаженный идиотизм? Когда являешься добрым не потому, что этого хочешь, а потому, что тебя к этому обязала природа?

В Ветхом Завете была «плотная опека» Богом избранного народа, потому что на земле еще не совершилось главное – Искупление. Был огромный риск, что жизнь исчезнет, все друг друга перебьют, и Христос не успеет принести Свою Жертву ради спасения людей. Поэтому тогда Бог и «носил свой народ на руках». А теперь иное время. Разумеется, мы не стали более взрослыми. Но Бог уже не «дрожит» так сильно над земной историей, потому что одна из ее целей достигнута – Христос воскрес! Теперь преодолеть зло – человеческая задача. В этом — движение людей к своему Спасителю, чем завершается путь Божественного домостроительства. «Ничто без Тебя, ничто без нас».

Говорить о предопределении судьбы можно, только если человек знает, что конкретно Богу известно о его будущем. Тогда это станет влиять на его поведение. Одному святому было открыто, что он умрет в день воскресный, и он каждое воскресенье готовился к смерти. В религиозном восприятии смерть – не повод для тяжкого отчаяния, ее называют «сном», «успением». Это не столько прекращение земного бытия, сколько рождение в жизнь вечную. Она страшит неизвестностью, разлукой с привычным, родным. Да и тревожно, потому что в Евангелие сказано про «узкий путь» и «тесные врата», ведущие в вечную жизнь. Но этот страх снимается верой в милосердие Божье. Святитель Дмитрий Ростовский в одном поучении говорил про старца, которого спросили, не боится ли он после смерти быть отправленным во ад? Тот ответил, что так крепко связан с Богом любовью, что куда бы Бог его не послал, он и Бога повлечет туда за собой. А разве может быть адом место, где обитает Бог?

Есть ли гарантия, что все вышеизложенное соответствует истине, а не плод человеческих фантазий? Существуют ли убедительные аргументы в пользу того, что вопль наших страданий доносится до Небес, а не улетает в космическую пустоту? Как доказать, что любая молитва имеет ответ, и терпение боли не столь бесполезно, как кажется на первый взгляд?

Есть только один способ разобраться в этом – личный опыт, наблюдение за миром и людьми. Собирая сведения, получаешь полноту картины. Нельзя исследовать Бога методами точных наук, например, организовать две контрольные группы, чтобы в одной участники молились, а в другой — нет, а затем сопоставить результаты, у кого что в жизни изменилось. Ведь Бог живой, Он обладает волей. А научное познание возможно только там, где есть механические и потому непреложные законы, одинаковые в любой точке пространства. Ведь Солнце и Луну люди смогли только тогда изучать, когда перестали считать их одушевленными богами и начали относиться к ним как к физическим телам. Любая одушевленность непредсказуема. «Дух дышит, где хочет».

Сейчас не модно верить в сакральную природу Благодатного Огня. Но я рискну показаться «несовременной». Есть свидетельства, что в Великую Субботу на Гробе Господнем не действует принцип «по вере вашей да будет вам». Бывает, что благочестивый паломник прилетает в Иерусалим в надежде на чудо, но зажигая свечу, чувствует, что ее огонь имеет все свойства обычного пламени, и разочаровывается. А случается, что на эту церемонию попадает скептик, который снисходительно усмехается в душе: уж меня-то вокруг пальца не проведешь. И вдруг он с удивлением обнаруживает, что огонь свечи его довольно долго не обжигает, хоть проводи им по лицу и касайся руками. Нельзя сказать, когда, как и кому захочет явить Себя Бог. Быть может, когда пытаются «проверить» сверхъестественное, Он являет Свою знаменитую Божественную иронию: «Что, Адам, хочешь стать, как один из Нас?»

Есть проблема, когда у человека переразвито рациональное начало. Тогда и к религии он подходит преимущественно интеллектуально, ведь голова у него стала — как глобус, а сердце — как грецкий орех. И он обречен топтаться у стены «отсутствия доказательств». Мир сердечных переживаний кажется ему субъективным. А субъективно вообще все кругом, и мы не знаем про себя самих, существуем ли мы на самом деле, или только снимся какому-то Брахме, или являемся порождением Матрицы. Любые отношения начинаются со знакомства, и отношения с Богом лучше завязать, обратившись лично к Нему. Ведь религия существует не для того, чтобы обогатить ум неким набором сведений, она передает определенный опыт и мироощущение. Поэтому вербальные дискуссии о Боге и о человеческих страданиях не вносят в сознание абсолютную ясность, и не дают чувства полного удовлетворения, когда снимаются все вопросы.

Источник