Мы часто делаем поделки на наших субботних занятиях, но почти никогда не рисуем. Наверное, это из-за моего страха показаться неумелой. У меня нет художественного образования, поэтому нарисовать что-то, кроме цветов или простенького натюрморта (и то а-ля детский примитивизм), не всегда получается. Мне всегда страшно браться за краски и садиться перед белым листом бумаги. Намного проще что-то лепить, клеить, резать.

Но ведь надо с собой что-то делать! Надо превозмогать свои страхи. Тем более когда они необоснованные. Потому что каждый рисунок, каким бы непрофессиональным он не выглядел с академической точки зрения, является отражением состояния души – и одним этим он уже ценен. Поэтому если год назад, когда мы впервые с детьми рисовали автопортреты, мне было очень страшно, то в этот раз я ни капельки не боялась – что-нибудь у нас да получится. Плохих художников среди детей не бывает.

Портреты получились разные – веселые, грустные, кто-то рисовал себя, кто-то – маму (кстати, все согласились, что даже там, где дети рисовали себя, получалась мама – вот такой парадокс. Наверное, потому что в больнице в зеркало дети смотрят не так уж часто, а вот мама постоянно перед глазами), у кого-то фон был черным, у кого-то ярко-розовым. Но, мне показалось, что все были одинаково зачарованы процессом, когда на бежевом овале-яйце проступали черты лица, когда добавляли точечку в середине глаза – и сразу появлялся взгляд. Но больше всего понравилось рисовать волосы. Ведь если по чертам лица угадать кто где сложно, то волосы сразу добавляют сходства. В общем, попробуйте – у вас тоже получится!

Первым приступил к художественному заданию Максимка Копица. Он почему-то сразу же решил, что фон у него будет черным. Черным – так черным, хозяин – барин. По ходу рисования портрета Максим решил, что он рисует не себя, а маму. Мама получилась с длинющими ресницами и пышной светлой шевелюрой (приоткрою секрет – мама сама себе подрисовала волосы попышнее – извечное женское кокетство!). Закончив портрет, Максим ушел в палату собирать из конструктора машинки – это у него новое увлечение такое, уже целый автопарк собран. Маскиму закончили последний седьмой противорецидивный блок химиотерапии. После него две недели на восстановление – и все, надо делать пересадку костного мозга. К сожалению, пока нет информации о том, как идет поиск донора, поэтому Максима, наверное, будут еще держать на сдерживающей химиотерапии.

Катюшка Майорова предстала перед нами в новом облике. Дома она сходила в парикмахерскую, и ей сделали новую модельную стрижку. Это уже не девчонка – две косички, а настоящая леди. Катя нарисовала себя в новом образе. Правда, опять-таки все сошлись, что получилось похоже на маму.

У Катюшки сейчас непростой период – врачи решают, нужна ли ей неродственная ТКМ. Катя прошла уже два полных курса лечения, но костный мозг самостоятельно так и не заработал. Сейчас Катя живет за счет переливаний донорской крови. Врачи уже было подумали писать рекомендацию на неродственную ТКМ заграницу, но по последним анализам, вроде бы, появились молодые клеточки-предвестники эритроцитов. Так что теперь ждем 2 недели, чтобы проверить, то ли это случайность, то ли костный мозг заработал. Надеемся на чудо.

Катюшке очень нужны доноры-мужчины на тромбоконцентрат с 4 группой крови (резус-фактор значения не имеет). У нас с 4 группой сейчас просто беда – такая же группа нужна Даниэлю Антощуку (на фотографии ниже). Мужчины, миленькие, отзовитесь! Поделитесь своей 4 группой – знаете, как важно знать, что твоя кровь может помочь чьему-то сердечку биться? Знать, что у Кати не будут синеть губки, а у Даниэля перестанут проступать синячки по всему телу даже от легчайшего прикосновения (без тромбоцитов сосудики рвутся, и кровь не сворачивается, образуя множественные гематомки)? Позвоните мамам Катюши и Даниэля, они ждут вашего звонка.

Тел. Юли, мамы Даниэля 096 730 21 17
Тел. Наташи, мамы Кати 066 185 71 20

Даниэль Антощук сейчас проходит третью химию. Он очень похудел – на 3,5 кг, а для такого маленького ребенка это очень много. Ноги – ниточки, усыпанные синячками. Один глазик у Даниэля так и не открывается. Возили на обследование в институт микрохирургии глаза – врачи сказали, что операция была проведена нормально, и что глаз не открывается оттого, что был вывернут наружу, пока ребенку не поставили правильный диагноз и не начали адекватное лечение. Возможно, глазик сам начнет открываться. Когда это случится и случится ли, врачи не знают. Мама Юля сказала, что она продолжает надеяться. Мама Юля сама худюсенькая как Даниэль, но при этом в ней очень много позитивной энергии – она всегда смотрит с улыбкой на своего собеседника.

Маша Мережко (тоже, кстати, с 4 группой – вы видите, какой у нас нешуточной спрос на эту группу?) пришла на занятие с аппаратом (как, впрочем, и Владик Курусь, и Рома Коструба – у нас еле розеток на всех хватило). Ей остался еще один блок химиотерапии и второй протокол. По Машиной маме видно, что она очень устала и похудела. Машенька тоже худенькая – как былиночка, но при этом очень упорная и усердная. Когда я помогала ей обозначить черты лица на портрете, она попросила, чтобы губы были обязательно улыбающимися. Так что Маша у нас на портрете улыбается как Мона Лиза. Кстати, и в этом случае все сошлись на том, что на портрете – вылитая мама, только без очков. Все мы мамины дочки и сыночки, и что бы ни рисовали – получается мама.

Владик Курусь к нам пришел, но рисовать автопортрет отказался, сказал: «Не умею». Переубедить не удалось, поэтому Владику была предоставлена полная свобода действий. Надо сказать, что результат не огорчил. На одной картине Владик нарисовал огонь – причем сделано это было широкими, свободными мазками в течение буквально пяти минут – будто бы Владик всю жизнь только огонь и рисовал. На второй картине из-под земли навстречу солнцу пробивался цветок. Мама Владика долго смотрела на рисунки и проинтерпретировала их так: как огонь с темнотой, Владик борется со своей болезнью. И в результате этой борьбы начинают произрастать цветы, олицетворяющие молодые клеточки крови. О том, насколько успешно идет у Владика лечение, можно будет сказать только где-то к концу мая. К тому времени должно быть понятно, дал ли результат второй курс терапии, и заработал ли костный мозг.

Рома Коструба  был подключен к аппарату и, возможно, из-за этого провел с нами недолго. Он начал рисовать автопортрет, а уже завершающие штрихи наносила я. Но результатом он остался доволен – значит, мы не зря потрудились!

Тарасик Войтенко рисовал по очереди с мамой – каждый привносил какой-то новый штрих в рисунок (помните письмо, которое совместно писалось дядей Федором, котом Матроскиным и Шариком в Простоквашино?). Когда я фотографировала Тарасика с его автопортретом, он начал кривляться. Увещевая Тарасика не корчить рожи, мама пригрозила, что иначе никто не опознает его в том статном красавце-блондине, который изображен на автопортрете.

Тарасик в очередной раз попал в Охматдет с высокой температурой, которую дома сбить не удалось. Уже несколько дней ему вводят антибиотики и колониестимулирующий фактор. Мама Тараса, Валя, очень просила помочь им материально. Когда Тарасик в отделении, им выделяют нейпоген или грастим, а вот когда выписывают домой, то хоть криком кричи – одна ампула стоит не менее 500 грн. Пожалуйста, не обойдите вниманием эту просьбу о помощи.

С нами рисовал и Ярослав Лысюк. Он решил сделать подарок своей сестре Свете, которая смотрит за ним в больнице, заменяя маму. Я не успела Ярослава сфотографировать с портретом, но, мне кажется, и художник, и модель остались довольны.

Илья Прокопенко  пришел в игровую, когда занятие уже закончилось. Он сейчас проходит вторую химию в рамках первого протокола. Мама рассказала, что после первой химии, проснувшись утром, обнаружила, что у нее половина волос осталась на подушке. Это только оттого, что она вдыхала химию. А что же говорить о детках, которым химия капается прямо в вены? Несмотря на это, Илюшка держится молодцом – с удовольствием гонял по игровой машину на радиоуправлении Ярика Лысюка. Я думаю, он бы и сам был рад такому подарку.

Инна Магура занималась в палате. При этом я совершенно не успела уделить ей внимание, и Инне пришлось рисовать самостоятельно. Я даже не была уверена, дорисует ли она до конца – все-таки тяжело заниматься без поддержки, подсказки и похвалы. Каково же было мое удивление, когда, зайдя в палату, я увидела на окне красивенный портрет – очень чистый и выразительный. Инна нигде не занимается рисованием, но у нее определенно есть для этого задатки.

Юра Закаленков прибежал в игровую, когда работа уже кипела, с криком, почему его не позвали. Он подошел к заданию ответственно: тщательно выбирал, какого цвета будет фон, волосы, одежда. Самое сложное в портрете оказалось нарисовать уши. Но мы постарались избежать трудностей, прикрыв их волосами. Мама, оценив Юрину работу, подтвердила схожесть портрета с оригиналом. Еще бы – Юра так старался!

Илья Тодоров рисовал автопортрет сам, без посторонней помощи. Правда, в конце работы пришел к выводу, что портрет получился женским (видимо, тоже сработал подсознательный принцип «рисуем маму»). В любом случае, картина удалась, и Илья увез ее домой вешать на стену – его как раз отпустили домой до понедельника.

Максим Зубец тоже два дня провел дома. Их село сейчас полностью затопила паводком, поэтому оба дня папа катал Максима и его сестричку Иринку на лодке. Максим с нами не занимался, потому что ему капали химию. Но он тоже не сидел без дела – как всегда, рисовал машины в своей тетрадке. У него там их уже десятки! Максим был бы очень рад получить в подарок журнал или книгу о машинах.

На втором этаже новости такие: Вадима Гребня перевели на квартиру. Теперь он каждый день приходит в Охматдет на промывку катетера. С одной стороны, радует, что он уже не в больнице, а с другой – Вадим очень скучает без друзей по отделению. К тому же у него обнаружили какое-то потемнение в легких. Сейчас врачи проверяют его происхождение. Вадим уже рвется домой, но низкие лейкоциты не пускают. Пожалуйста, помолитесь за Вадима – пусть у него все образуется.

В суббота наша Лена-фотограф сделала нам чудесный подарок – принесла очередную порцию своих фотографий. На этот раз – о весне. На фотографиях запечатлены тюльпаны, цветущая яблоня, магнолии – то чудо, которое свершается у нас перед глазами, и на которое у нас не хватает времени посмотреть и восхвалить Бога за такую красоту. Спасибо, Лена, за дыхание весны в палатах у наших детей!

Еще я передаю огромное спасибо:

- отцу Максиму из храма иконы Божьей Матери «Живоносне Джерело» и его пастве, которые собрали и передали нашим деткам 2620 грн. Я эту сумму разделила следующим образом: 1620 грн я отдала маме Тарасика Войтенко (гиперссылка) на покупку грастима (как раз хватит на 3 ампулы), 500 грн – маме Даниэля Антощука и еще 500 грн – маме Ильи Прокопенко;
- Даше Медвецкой, которая передала 1000 грн – я отдала эти деньги Гале Тодоровой, которая по поручению родительского комитета ответственна за покупку для отделения перчаток, шприцов и прочих расходников. Наши родители регулярно скидываются и закупают эти необходимые вещи. В субботу при мне закупили на 600 грн, но этого запаса хватит только до четверга. Если кто-то может подарить нашему отделению перчатки (размер S или M), а также одноразовые шприцы (объемом от 2 до 20 кубиков), мы будем очень благодарны.

Мне так нравится то пограничное состояние, в котором находится сейчас природа – оно на грани между нежностью весны и буйством лета. Еще чуть-чуть – и лопнут бутоны на абрикосах, окрасятся алым стрелы тюльпанов, сирень развесит свои гроздья. Этот момент ожидания, очарованности, окутанности зеленой дымкой привораживает меня больше всего. Смотришь на все, что происходит вокруг, и плакать хочется от благоговения перед тем чудом, которое совершается у нас на глазах. И хочется остановить его, схватить руками, вдышаться, всмотреться, но нет времени, нет сил, нет способности осознать и отблагодарить.

Пойду завтра и поцелую абрикосовую веточку...

Юля Ноговицына